НАВЕРХИнтересная статья
Постигая мир языка казахов
– Работая со своими учениками, которые после долгих мытарств обрели определенную предвзятость относительно языка, методики и педагогов, я поняла, что нужно наш язык реабилитировать через традиции и обычаи, – рассказывает педагог. – Многим из них уже порядком поднадоело учить казахский язык без очевидных результатов. Чувствуя их очередную надежду получить действенную помощь, приходится подключать все свои умения и знания. Я этого добиваюсь посредством истории, этнографии, этимологии. Так человек, постепенно входя во вкус, наконец, смело ступает в космическое пространство языка, называемое казахским миром.
Обычно при правильно выстроенной системе занятий обучиться языку можно и за год, но по желанию ученика постижение языка может продолжиться до трех и более лет.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее, как строится Ваша работа?
Чтобы помочь соотечественникам, казахам и неказахам, учить язык, я написала книгу в трех частях «Поздравляем на казахском!», где не только расшифровываю обычаи и традиции казахов, но еще и объясняю порядок их отправлений, даю готовые шаблоны речевых ситуаций. Текст воспроизводится транскрипцией и озвучивается посредством Q-кода. Когда все это доступно преподносится, неносители языка влюбляются в язык и культуру нашего народа.
Еще один элемент: работая над словарным запасом, мои ученики новые слова узнают не через механическое заучивание, а, во-первых, через контекст, и, во-вторых, их толкование идет через морфологический разбор.
Возьмем, к примеру, казахское слово «қыз». В словаре оно обозначено просто – «девочка, девушка». Но у казахов, обращаясь к юной особе женского пола, не принято говорить в лоб «қыз». Это звучит как-то нетактично, бесцеремонно. Обычно говорят – «қыз бала» до подросткового возраста, а далее – «бойжеткен».
Теперь делаем морфологический разбор. «Бой» – это «рост». «Жеткен» – от глагола «жету» – «достичь». В «жеткен» аффикс «-кен» придает слову оттенок «уже», то есть уже достигший внимания рост. Чьего внимания? Естественно, мужского. И само это слово «бойжеткен» – достигшая ростом мужского внимания – дисциплинирует казаха. Во все времена были акселератки, и это слово как бы предупреждает – будь тактичен, аккуратен с бойжеткен. Казах не станет сосредотачивать внимание на внешности юной девушки ниже плеч. Это табу. Именно так я разъясняю значение любого нового слова – и оно врезается в память.
Этот пример я привела не случайно. В 2003 году у меня несколько месяцев в учениках ходил один человек – достаточно высокопоставленный чиновник. Потом его повысили до республиканского ранга, и он уехал в другой город, а когда через 12 лет вернулся в столицу, то решил продолжить учебу у меня. Но запамятовал мое имя. Однажды мне позвонили: «Извините, – сказала девушка на том конце провода. – Я задам странный вопрос. Не удивляйтесь, только ответьте да или нет. Мы ищем учительницу, которая хорошо разъяснила моему шефу слово «бойжеткен».
– Последнее время стали все чаще говорить о том, что государственный язык в Казахстане надо преподавать как иностранный. Вы согласны с этим?
– Этой темой – преподаванием казахского как иностранного через русский язык – я занялась еще лет 15 тому назад, когда работала в координационном языковом центре имени Шайсултана Шаяхметова. Я тогда предложила руководству готовить русскоязычных преподавателей для обучения казахскому языку как иностранному, так как появилось много казахов, которые фактически являются иностранцами в отношении родного языка и культуры. Но тогда меня не поддержали, я смогла заняться этой идеей самостоятельно, только выйдя на пенсию.
Соглашаясь и принимая точку зрения, что казахский нужно преподавать как иностранный, я категорически не согласна с тем, что его у нас, как утверждают некоторые, не умеют преподавать. Мол, методика плохая. Как специалист в этой сфере, я отслеживаю все, что касается этой темы, и вижу, есть энтузиасты – грамотные методисты и преподаватели, которые любят, могут и умеют обучать государственному языку.
И сейчас, на мой взгляд, ответственным структурам по внедрению государственного языка нужно просто скоординировать сильный педагогический потенциал и поменьше увлекаться проведением малоэффективных семинаров, сезонных фестивалей и конкурсов. Для участия в языковых «шоу» отбирают ведь, как правило, неказахов, которые впитывали язык с детства, поэтому устраивать фейерверки в их честь ни к чему. Нам сейчас надо поощрять тех, кто действительно начинает говорить на языке благодаря приложенным усилиям, как это, к примеру, сделал известный общественный деятель, заместитель руководителя аппарата Сената Парламента Максим Споткай.
– Некоторые еще предлагают делать ставку на структуру языка при его изучении...
– Это всего лишь общие фразы, брошенные на публику. Они не раскрывают всех глубинных проблем, которые присутствуют в любом языке, в том числе и в казахском. К тому же это далеко не новая идея. Чтобы заговорить на языке, нужно обрести навыки в четырех видах речевой деятельности.
Один из них – аудирование. При обучении даже взрослого человека нужно «идти на поводу» у природы. Почему у ребенка в 2,5–3 года словарный запас составляет более двух тысяч слов, и он довольно правильно строит предложения, хотя ни читать, ни писать не умеет? Как он получил эти знания? Через уши! Но для такого изучения языка нужен соответствующий материал.
А как учат в наших школах? Сначала изучают буквы и письмо, затем заучивают бессистемный набор слов, а потом читают как бог на душу положит без навыков правильного произношения. Далее пытаются переводить неадаптированные тексты на казахский, почти не имея представления о структуре казахского предложения. В результате возникает иллюзия знания языка. Но эти умения – не более чем узнавание языка глазами.
Знать, то есть узнавать печатный язык глазами, не означает, что мы можем выразить мысли вслух, составить с кем-то диалог, говорить на языке. Обучать нужно последовательно, на частотной лексике, на хорошем контенте, выстроенном на базовой грамматике.
Итак, я повторюсь: на первом месте базовая грамматика с параллельным пополнением словарного запаса, на втором – аудирование. На третьем – постановка произношения, и только потом, через многовариантный, многократный повтор можно выйти на устную речь. По всем этим видам речевой деятельности я разработала уроки, написала учебники и пособия. Моим ученикам такая методика пришлась по душе.
Хотелось сделать это достоянием всех: и тех, кто занимается обучением, и тех, кто желает учиться. Но это оказалось очень трудной задачей, если не сказать больше. Пытаясь хотя бы обратить внимание на методику, я в свое время обошла все инстанции, которые отвечают за внедрение государственного языка. Там меня принимали, вежливо выслушивали и так же вежливо выпроваживали со словами: «Будем иметь в виду. Если что, мы вам позвоним». «Звонят» до сих пор.
Однако мир не без добрых людей. С изданием моих разработок вызвался помочь мой ученик Ерлан Оспанов, генеральный директор АО «Верный капитал».
– А как вы относитесь к серии книг «Ситуативный казахский» Каната Тасибекова?
– Положительно. Автор вложил в свои книги много труда. Он тоже вносит лепту в популяризацию казахского языка.
Раз уж зашел разговор о книгах, хочу сказать о роли чтения в изучении языка. Известно, что чтение развивает мышление, память, грамотность, закладывает базу для устной речи. Поэтому полезно читать литературу познавательного характера в оригинале. С этой целью я сняла видеокурс «Қане, кітап оқиық!» – «Давайте читать книги!» по повести Бердибека Сокпакпаева «Менің атым Қожа». Это произведение знакомо читателю по одноименному фильму.
– Сейчас очень много желающих заговорить на государственном языке, но иным не помогают ни желание, ни мотивация сделать, например, блистательную карьеру...
– У нас не совсем правильно выстроена методика работы с взрослой аудиторией, которая владеет языками романской и славянской групп. Казахский относится совсем к другой семье языков.
У нас к корню слова примыкает множество словообразующих и формообразующих аффиксов. Агглютинативность (от латинского аgglutination – приклеивание) нашего языка можно сравнить с электровозом, к которому прикреплено много-много вагонов.
Например, оқу – это учеба. А оқушы – ученик, оқушылар – ученики, оқушыларда – у учеников, оқушылардағы – то, что у учеников, и так далее. Видя столь длинную структуру слова, люди уже на уровне подсознания начинают бояться языка. Чтобы преодолеть этот барьер, надо научить человека видеть строение слова, его основу и аффиксы, каждый из которых придает слову новое значение. Есть много моментов, которые надо тщательно прорабатывать с учениками. Для этого должна быть какая-то четко выстроенная система.
Надо признать, что за 30 лет часть проживающих в Казахстане русскоязычных овладела какими-то навыками по знанию государственного языка. Кто-то понимает, но не говорит; кто-то пытается говорить, но у него скудный словарный запас; кто-то, имея определенный запас слов, говорит, как может, но у него нет грамматических познаний, а грамматика – это все!
Исходя из перечисленного, языковые центры и ответственные за внедрение государственного языка структуры должны быть готовы отвечать на все запросы клиентов. Там, как в магазине, должна быть выстроена методическая витрина, чтобы каждый мог взять то, что ему надо в данный момент. Я работаю именно по такому принципу.
Если человек может говорить, но комплексует, значит, нужно убрать барьер – боязнь языка. С теми, кто не боится говорить, но имеет скудный словарный запас, надо работать над его пополнением. Есть люди, которые желают научиться говорить красиво литературным или профессиональным языком. Следовательно, нужно брать текст из той сферы деятельности, где он трудится.
Например, у меня училась специалист из Росатома, желающая именно этого: уверенно и грамотно говорить на государственном языке. Пожалуйста! Мы с ней перевели текст, с которым она работает перед русскоязычной аудиторией. Затем она пересказывала текст, используя разные синонимы ключевых слов, которые обогащали и украшали ее речь.
Поэтому я считаю, что курсы по обучению государственному языку должны оказывать широкий спектр обучающих услуг. Традиционными методами обучать взрослых недопустимо.
Чтобы не было пустой траты государственных средств, на мой взгляд, необходимо пересмотреть программу обучения, систематизировать и выстроить методику с учетом возрастных особенностей, занятости, базового языкового багажа и специфики самого казахского языка.
